Бабушка велела кланяться и передать, что просит пр - Страница 103

103

Эльса плакала. Волчье Сердце тоже. Они сделали все, что могли. Построили слова о прощении на руинах из слов о войне.

Ворс умер в тот же день, когда родился брат Эльсы. Когда брат подрастет, она непременно ему об этом расскажет. Историю о своем лучшем друге. О том, что иногда надо уступить место другому. Ворс как бы уступил брату свое место в автобусе.

Эльса непременно скажет брату, что ему не надо грустить и чувствовать себя виноватым.

Потому что ворсы не любят ездить в автобусе.

33. Младенец

Самое сложное в сказках – это концовка. Но что поделаешь, все сказки когда-то кончаются. Справедливости ради стоит сказать, что некоторые из них не кончаются очень долго. Взять, к примеру, вот эту. Опытные сказочники давно дали бы понять, что пора закругляться. Но проблема в том, что в конце сказки все герои обычно должны «жить долго и счастливо». Вот здесь-то и начинаются сложности чисто технического характера. Ведь те, кто уже успел пожить долго и счастливо, покидают остальных. И приходится жить долго и счастливо без них.

А это непросто. Тем, кто остался и должен жить дальше, приходится очень и очень непросто.

Когда они ехали из ветлечебницы, уже стемнело. Завтра Эльсин день рождения. Когда она в детстве просила ей что-то разрешить, а у мамы не хватало денег или имелись сомнения, что страховка это покроет, или это было просто-напросто невозможно, мама всегда клятвенно обещала Эльсе, что позволит ей это в день рождения.

И когда наконец наступал тот самый день рождения, бабушка напоминала Эльсе про все, что мама наобещала в течение года, за что мама на нее страшно сердилась. Но бабушка есть бабушка.

Накануне Эльсиного дня рождения они с бабушкой делали снежных ангелов рядом с домом. Это была любимая традиция Эльсы и к тому же единственная ночь в году, когда бабушка не ругалась на ангелов.

Они ехали на такси вместе с Альфом. Не потому, что Эльса не хотела ехать вместе с папой на «ауди», а потому, что Альф ужасно разозлился на себя, поскольку он вместе с такси был в гараже, когда Сэм напал на Эльсу. Он рвал на себе волосы, что не он заступился за Эльсу. Все это рассказал ей папа – без малейшего замешательства. Папа может его сбросить, когда это действительно нужно.

По дороге Альф с Эльсой почти не разговаривали. А о чем говорить, если сказать в общем-то нечего. Но, когда Эльса сообщила, что перед тем, как ехать в больницу, ей надо заглянуть домой, Альф не спросил зачем. Он просто молча поехал к дому. Такой уж он человек, этот Альф.

– Ты умеешь делать снежных ангелов? – спросила Эльса, когда такси затормозило около дома.

– Мне шестьдесят четыре года, – рявкнул Альф.

– Ну и что, – сказала Эльса.

Тогда Альф заглушил мотор, вышел из такси и гаркнул:

– Мне шестьдесят четыре года! Но так было не всегда. Конечно, умею, твою мать!

И они стали делать снежных ангелов. Девяносто девять штук. Потом они об этом особо не говорили. Бывают друзья, которым не надо особо разговаривать.

Женщина в джинсах увидела их с балкона. И засмеялась. У нее получалось все лучше и лучше.

Папа уже ждал их у входа в больницу. Мимо прошел врач, который на мгновение показался Эльсе знакомым. Увидев Джорджа, она побежала к нему через всю приемную и бросилась в объятия. На нем были спортивные шорты поверх легинсов, в руках стакан ледяной воды для мамы.

– Спасибо, что ты добежал до больницы! – сказала Эльса, обнимая Джорджа.

Джордж просто опешил.

– Бегаю я неплохо, – робко ответил он.

Эльса кивнула.

– Знаю. А все потому, что ты не такой, как все.

И они с папой пошли навещать маму. А Джордж так и стоял, держа в руках стакан холодной воды, пока та не нагрелась до комнатной температуры.

Папа посмотрел на Эльсу так, что было видно: он ревнует, но старается не подавать виду. Не подавать виду он тоже умеет.

Рядом с маминой палатой стояла медсестра, которая не хотела пропускать Эльсу, потому что у мамы были сложные роды. Она так и сказала. Голос у медсестры был очень решительный, она четко произносила каждое слово. Эльса кивнула. Папа тоже.

– Вы, наверное, новенькая? – деликатно поинтересовался он.

– При чем тут это? – высморкнула из себя медсестра, как будто в разгаре сезона гриппа.

– Совсем ни при чем, – деликатно согласился папа, хотя это было очень даже при чем.

– На сегодня посещения кончились! – постановила медсестра голосом, не допускающим возражений, развернулась на каблуках и ушла в палату.

Папа и Эльса терпеливо ждали за дверью – было у них такое чувство, что не все еще потеряно. Все-таки мама не просто мама, а дочь бабушки. Папа с Эльсой не забыли тот случай с серебристой машиной, произошедший незадолго до рождения Эльсы. Когда мама рожает детей, с ней лучше не связываться.

Секунд через тридцать-сорок по коридору разнесся такой вопль, что картины на стенах задрожали, будто вот-вот упадут.

– СЕЙЧАС ЖЕ ПУСТИТЕ МОЮ ДОЧЬ, ИНАЧЕ Я ВАС ЗАДУШУ СТЕТОСКОПОМ И ПЕРЕВЕРНУ ВСЮ БОЛЬНИЦУ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!

Вообще-то папа с Эльсой думали, что дело решится быстрее, чем за тридцать-сорок секунд. На этот раз уже через три или четыре секунды слышится новый вопль:

– МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО У ВАС НЕТ СТЕТОСКОПА! Я НАЙДУ ЕГО И ВАМ НЕ ПОЗДОРОВИТСЯ!

Из палаты вышла медсестра. Ее уверенность слегка испарилась. У нее за спиной появился врач, который показался Эльсе знакомым, и приветливо сказал, что «они могли бы сделать исключение». Врач улыбнулся Эльсе. Набрав в легкие побольше воздуха, Эльса переступила порог палаты.

103